... в июне прошлого года Бехтерева умерла в Берлине, где проходила лечение.

Сейчас дочитала книгу Н.П. Бехтеревой  "МАГИЯ МОЗГА и лабиринты жизни". Это потрясающий человек, книгу я решила прочитать, после того, как увидела ее интервью по телевизору.  Ее можно слушать бесконечно, я редко еще в своей жизни видела людей такого ума, и такой энергетики.

К сожалению, в июне прошлого года Бехтерева умерла в Берлине, где проходила лечение. Очень жаль, что такие люди уходят, но хорошо, что после нее осталось много ее учеников и последователей.

 

Бехтерева Наталья Петровна

 

Почетный гражданин Санкт-Петербурга, научный руководитель Института мозга человека Российской академии наук

Родилась 7 июля 1924 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). В 1947 году окончила 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика И.П. Павлова, в 1950 году - аспирантуру в Институте физиологии ЦНС АМН СССР. В 1975 году стала академиком РАМН, а 1981 году - академиком РАН.

С 1990 года Бехтерева была научным руководителем Института мозга человека РАН, руководителем научной группы нейрофизиологии мышления, творчества и сознания. Наталья Бехтерева заложила основы фундаментальных исследований и создала оригинальную научную школу в области физиологии здорового и больного мозга человека.

За фундаментальные исследования в области физиологии здорового и больного мозга человека Наталье Бехтеревой с сотрудниками в 1985 году была присуждена Государственная премия СССР в области науки.

Награждена орденами Ленина (1984), Трудового Красного Знамени (1975), Дружбы народов (1994), "Знак Почета" (1967), "За заслуги перед Отечеством" IV степени (1999). В мае 2008 года была избрана Почетным гражданином Санкт-Петербурга.

22 июня 2008 года скончалась в одной из клиник Берлина, где проходила лечение.

 

Из книги  "МАГИЯ МОЗГА и лабиринты жизни":

"Творчество является одним из высших, если не самым высшим, свойств мозга. Увидеть мысленно то, чего не было , услышать музыку, которой"

"Уже говорилось о значении стереотипов в нашей жизни, о решении мозгом одинаковых задач по принципу, близкому к принципу меченых линий, т.е. путем минимального использования территорий, когда все остальное поле предназначено для мышления. Но здесь подчеркивается другое, а именно борьба мозга, пусть неравная, против стереотипа, борьба самосохранения. Наверное, если бы к этой ситуации можно было подобрать девиз, он был бы: "Хочу мыслить!!!""

 

"И еще одно отступление. Я не знаю, что здесь совпадение, что - закономерность. Но во всех тех редких случаях, когда мы реально приближались к прорыву, "шли на прорыв" в неизвестное, вокруг нас, и в частности вокруг меня, начиналась какая-то более или менее неприятная "метель" - множество социальных и личных неприятностей. О том же рассказывают и некоторые другие ученые - в частности, те, кто занимается обратимостью времени (например, профессор А.А. Гриб, заведующий кафедрой высшей математики Санкт-Петербургского университета экономики и финансов).

   Есть ли тут материальное начало? Думается, что очень важно именно здесь, в "Зазеркалье", скрупулезно отделять "чистых от нечистых", простое материальное нашего обширного мировоззрения и сложные, странные, но существующие явления.

   Когда я проанализировала свои "прорывы" и свои "метели" спустя многие годы, что позволило мне объективно отнестись не только к окружающим, но и к себе, я пришла к выводу, что надо расширить применение мудрой пословицы: "Умный винит себя, дурак - товарища". Дело в том, что в минуты (иногда - в годы) творческого подъема, того, в котором только и возможен прорыв в неизвестное, новое, не говоря уж о "Зазеркалье", человек меняется. Казалось бы, азбучная истина. Ученый, конечно же, находится в другом состоянии - подъема, озарения, внешне проявляющихся чем-то вроде гордости, своеобразного уважения к себе. Гордость за еще не сделанное? Гордость за возможность осуществить прорыв? Не та ли это "гордыня", которая лидирует в списке семи смертных грехов? Надеюсь, что не та, но. довольно близко.

   И "метель" кружится вокруг ученого, вызвавшего ее на себя тем, что изменился он сам. Я очень не скоро пришла к этим мыслям. Сейчас полагаю: да, так быть может. Думаю даже, что так оно и есть, хотя мне очень нелегко далось и это осознание, и это признание. Но, конечно, признание легче, чем осознание, понимание причин социально-биологической "метели". Хотя вряд ли все именно этим исчерпывается. Конечно, все не так просто. (Кстати, как возрастает уважение к человеку, когда он говорит эти слова!..)

   В маленьком кругу товарищей будущих скорых открытий чувство окрыленности, внутренней силы вызывает подъем; люди, идущие вместе, загораются, думают и работают лучше, интереснее, легче. Вокруг - у тех, кто не вместе идейно и исполнительски, но все равно близко, - все это часто вызывает зависть и раздражение, переходящее у отдельных лиц в агрессию, и их агрессия, особенно если личность не одарена ничем, кроме пассионарности, или преимущественно ею, ведет за собой раздраженных. Примерно так: эти там, похоже, нашли клад или вот-вот найдут. Пусть делятся. Мы тоже тут были.

   Мысленно я вижу теперь подобные ситуации в виде двух хороводов: маленького - внутри, большого - снаружи, движущихся в разные стороны. И так как каждый человек в маленьком хороводе, как и во всех таких празднично-театральных ситуациях, стоит спиной к тем, кто в большом, он очень уязвим и, хотя и по-разному, физически выживает в двух ситуациях: сохраняясь как победитель (если!) или сдаваясь как побежденный (если!). А вокруг живет действительно большой мир, больше или меньше вникающий в существо происходящего. (То ли он шубу украл, то ли у него шубу украли, но что-то было.) Наиболее выгодно для человека во внутреннем хороводе уметь при победе совсем забывать про "метель". "Какое все это имело значение, если есть Победа?" Или, как любила говорить моя мать: "А все-таки это получилось, а все-таки я (мы) этого добилась". Цена не имела значения.

   А я знаю, что и где со мной сделала цена, чего я каждый раз лишаюсь после очередной "метели".

   Последняя - и самая страшная - "метель", где ведущими стали мои самые близкие, но не вошедшие во внутренний хоровод, начиналась постепенно. Мне совсем не казалось, что она перейдет в "ураган", мне не верилось. но это есть теперь, было в моей жизни. Есть это и в их жизнях, жизнях людей второго хоровода. И этого не вычеркнешь."

 

На меня большое впечатление произвел рассказ о Ванге:

 

" Как же обстоит дело со "странными" явлениями сейчас, на границе третьего тысячелетия? Оставим пока рассуждения, посмотрим факты.

   Была будто бы реальная пророчица. Жила она в Болгарии, близ города Петрич, в селе - вернее, принимала посетителей в селе, а жила в самом Петриче, - Евангелина, тетя Ванга, к которой приезжали узнать, что с пропавшей коровой, что с пропавшим человеком, будет ли жить больная, - да мало ли о чем может захотеть узнать человек.

   Приехала я в Болгарию, когда мы все были воодушевлены нашей революцией сверху, нашей перестройкой, - и не узнала Болгарию после почти тридцатилетнего перерыва. Кругом все так же, как в то время у нас, - пустые прилавки, специальные закрытые магазины для партийно-государственной элиты и почетных гостей. А и там-то какое убожество! (Мы сейчас забыли, что в конце правления Брежнева именно так жили, спасаясь низкими ценами на продукты первой необходимости и знакомством со спекулянтами.) Мои научные лекции в Болгарии шли при закрытых дверях: не дай Бог, я поделюсь нашими восторгами (время разочарований и негативизма было еще впереди). Мы стали угрозой устоявшемуся раю элиты, и элита это хорошо чувствовала. Все это меня - в тогдашней нашей эйфории - не очень-то встревожило. К Ванге! К Ванге!!!

   Но сначала все-таки пришлось заехать на чашку кофе к секретарю горкома Петрича - правила игры распространялись и на "чудеса", или, как мы приняли ранее, "странные" явления. Правда, речь шла о прекрасной Болгарии, о ее южных краях (естественно, наиболее прекрасных), и о том, что мне надо торопиться. Кстати, действительно не опоздать к Ванге помог только переход на летнее время, не учтенный в нашей поездке и не учитываемый Вангой. Она, как выяснилось позднее, всегда очень точно (слепая!) знала, который час, но не признавала переходов ни на летнее, ни на зимнее время. Или, судя по реальности, с которой я встретилась при посещении Ванги, она жила всегда по тому времени, которое у нас называется зимним.

   До этой поездки я видела в Софийской студии документальных фильмов фильм о Ванге. Он, безусловно, впечатляет, однако ни в какое сравнение не идет даже с короткой личной встречей. Ведь не секрет, что, какие бы чудеса мы ни увидели в записи, сделанной не нами, мы вносим поправку в то, что видим на экране, равно как будет вносить поправки и любой другой зритель, если "чудеса" будем на пленке предъявлять мы.

   Водитель оставил машину метрах в трехстах от домика Ванги, на пыльной проселочной дороге, по которой мы и пошли дальше. Там же стояло еще несколько машин посетителей, приехавших ранее нас. Иными словами, звуки приехавшей и не близко от дома Ванги остановившейся машины не только вообще, но и в тот день не могли считаться чем-то специально привлекающим внимание. А шли мы по мягкой от пыли проселочной дороге, и, таким образом, шаги наши не были слышны. И тем не менее вскоре после того, как я подошла к забору вокруг дворика при домике Ванги и встала за одним из многочисленных жаждущих встречи с Вангой, раздался ее пронзительный голос: "Я знаю, что ты приехала, Наталья, подойди к забору, не прячься за мужчину". Так как я всего этого не ожидала, да еще не Бог весть как понимала болгарско-македонскую речь Ванги, то сообразила, что произошло, с третьего или с четвертого перевода, - люди обернулись ко мне и, как могли, объяснили, о чем идет речь, что сказала Ванга. О моем приезде в этот день Ванга была предупреждена заранее, ей могли сказать, что я приехала, - так спокойно я восприняла эту первую "странность". Прием посетителей начался в точно назначенное время, и Ванга сразу же прислала ко мне кого-то из своих близких сказать, что не принимает меня среди первых, так как ей нужно "войти в определенное состояние, разогреться".

   Перед встречей с Вангой я очень хотела помолчать и сосредоточиться. Но, случайно или нет, мое окружение, приехавшие со мной медики, сделало все, чтобы это было невозможным. И я договаривала ответ на какой-то очередной вопрос, когда меня позвали к Ванге. Малюсенькие деревенские сени - ну, что-нибудь метра два на полтора. У окна стол. Против входа на стуле за этим столом сидит Ванга, "тетя Ванга", которая всех называет на "ты" и которую надо также называть на "ты". Она слепая, лицо перекошено, но по мере того, как на нее смотришь, лицо кажется все более и более привлекательным, чистым и милым, хотя она поначалу была уж никак мной не довольна. Не было у меня традиционного куска сахара, который я должна была сутки держать при себе до прихода к ней, - по убеждению Ванги, кусок сахара за сутки впитает в себя информацию о приходящем, а затем Ванга пальцами рук ее считывает. Традиционный подарок. Я подарила ей чудный павловопосадский платок в полиэтиленовом пакете. Ванга протянула руку за сахаром. "Нет у меня сахара, тетя Ванга." Вынула из пакета платок: "Ах, да ты же совсем его не трогала" - и начала поглаживать полиэтиленовый пакет. "Ты зачем пришла? Что знать хочешь?" - "Ничего специального, - ответила я, - хотела познакомиться с тобой. Я исследую свойства мозга человека, и мне хотелось самой поговорить с тобой". - "Для науки, значит, ну да. Марию знаешь? Якова знаешь? Сергея?" - "Нет, тетя Ванга, не знаю".

   Помолчала Ванга, откинулась на стуле, что-то недовольно пробормотала (кажется, о науке) и вдруг слегка отклонилась влево, лицо стало заинтересованным. "Вот сейчас твоя мать пришла. Она здесь. Хочет тебе что-то сказать. И ты ее можешь спросить".

   Зная, что Ванга нередко говорит о недовольстве ушедших в иной мир родственников, о том, что они сердятся из-за невнимания детей к их могилам, я, ожидая того же ответа, сказала Ванге: "Мама, наверное, сердится на меня". (Мама умерла в 1975 г., я у Ванги была в 1989-м. Я после смерти мамы ездила пять лет подряд к ней на могилку.) Ванга послушала-послушала и вдруг говорит: "Нет. Она на тебя не сердится. Это все болезнь; она говорит: это все болезнь". (Кстати, мама при жизни часто именно так и говорила.) И далее - мне, одновременно показывая руками: "У нее же был вот такой паралич. - Руки Ванги имитируют дрожание. - Вот такой". - "Паркинсонизм, - комментирую я. - Да, да, правильно, паркинсонизм. Так и было, мама двенадцать лет болела тяжелейшим паркинсонизмом."

   "У матери к тебе две просьбы: сходи к монахам и закажи, чтобы ее поминали. К монахам". - "В Ленинграде, - спрашиваю я, - в Москве?" - "Да нет, к монахам". - "Загорск?" - "Да, да, Загорск. А вторая просьба - поезжай в Сибирь". - "Навсегда? Когда? Куда?" - "Куда тебе сказано, в Сибирь. Не навсегда. Когда? Сама поймешь, скоро. А что это - Сибирь? - Ванга смеется. - Город? Место?" - "Да никого у меня в Сибири нет. И зачем я туда поеду?" - говорю я. Ванга: "Не знаю. Мать просит".

   Кстати, совершенно неожиданно по приезде в Ленинград я получила приглашение в Сибирь на чтения, посвященные моему деду - академику В.М. Бехтереву. И не поехала. И жалею об этом до сих пор. Значительно более поздняя поездка оказалась просто приятной: Байкал красив и с пологой и со скалистой стороны.

   Может быть, если бы. Но кто может сейчас ответить на этот вопрос?!

   А дальше Ванга начала меня спрашивать: "Где твой отец?" - "Не знаю", - не совсем правду ответила я. "Как же ты не знаешь, ведь это же было убивство, убивство! А где гроб? (Гроб - это могила.) Гроб его где?" - "Не знаю". - Здесь уже правда. - "Как же ты не знаешь, ты должна знать, ты постарайся - и будешь знать".

   Ах, Ванга, Ванга, подумала я, ну кто же мне скажет, где лежат кости моего расстрелянного отца!

   Сказали. Переспросила через другие каналы. Подтвердилось. Весьма вероятно, что вместе с такими же несчастными мой отец похоронен вблизи Ленинграда, в Левашово.

   "А ты зачем ходишь к замминистра? Не твой это человек, пообещает - и ничего тебе не сделает, ходи к министру. Это - твой человек" (Ванга). Действительно, в последнее время я пробовала решать организационные, строительные и денежные вопросы с заместителем министра здравоохранения СССР. Ничего из этого не вышло. Позже я к нему, по крайней мере систематически, не обращалась. Трудна директорская должность, особенно директора вне Москвы. От этой непролазной бюрократии я уставала больше, чем от всего остального. Поэтому и решила избавиться от директорства к 65 годам. О чем объявила в 64 года вполне официально. Чем и развязала в институте яростную борьбу за власть. Но об этом - в другом месте.

   Мне казалось, что о моих походах к замминистра тетушка Ванга уж никак не должна была знать. Догадалась случайно? Сейчас полагаю - догадаться об этом невозможно: мои приезды в Москву были в разное время.

   Дальше: "Что-то я очень плохо вижу твоего мужа, как в тумане. Где он?" - "В Ленинграде". - "В Ленинграде. да. плохо, плохо его вижу". Несколько месяцев спустя мой муж умер в весьма трагической ситуации. Имели ли слова Ванги отношение к страшным моим личным событиям? Не знаю. Не думаю.

   "А несколько лет тому назад рядом с тобой было три смерти". Я как-то не сообразила и сказала: "Да, дед, отец, мать". - "Ну что ты об отце и деде, те погибли много раньше. Трое - почти рядом". Правда, подумав, молча согласилась я, было так. Моя мать, жившая с нами, мать первой жены моего мужа и моя единственная, очень любимая мною подруга. С расстоянием между смертями около двух лет. Но почему вдруг об этом?! Хотя сейчас я бы ответила себе: а почему бы и нет? Ведь я не задала определенного вопроса Ванге, я просто хотела ее послушать. Да, смертей было три. И вдруг: "А ты, может быть, о себе беспокоишься? Так у тебя со здоровьем все в порядке. Вот сестра твоя не выздоровеет, так и будет болеть, не поправится никогда". Да, мне нездоровилось, а сестра моя лежала, уж не знаю который раз, в больнице. И сейчас она хворает, и все то же, то же, что и было. Моложе меня на девять лет, в 55 лет вышла на пенсию, теперь - инвалид первой группы. А что с ней? Трудно сказать. Язва голени - то есть, то нет. Хроническая язва голени. Нет сил. Замедленность движений. Не всегда может встать. В давние времена про таких говорили - сглазили. Сглазили - и что тут гадать докторам, тем более что ни лучшие, ни просто хорошие доктора помочь ей не могут. А была она в юности редкой красавицей: высокая, стройная, белокурая, зеленоглазая. Да недолго была. Уже к тридцати - тридцати пяти стала просто миловидной женщиной, а к пятидесяти поверить в прошлую красоту было уже невозможно. Очень любила ее мать, и она была дочерью, душевно близкой матери. И вот прошло десять лет после моего разговора с Вангой. Моя сестра, слава Богу, жива. Но она действительно не вылечилась. Ей - скажем так - не лучше. Всё то же. Но как об этом могла знать Ванга, "тетя Ванга"? Ведь то, что я ей сказала о болезни сестры, было очень невинно: "Немножко приболела, скоро поправится". - "Твоя сестра не поправится". Откуда ей это было известно? Не знаю. И мой муж, и сестра были от Ванги на одинаковом расстоянии. Откуда ясное видение событий, связанных с моей сестрой, и - "мужа твоего неясно вижу, как в тумане"? Не знаю.

   Было и что-то еще. Вспомню - доскажу. Тогда, когда подобные встречи происходят, кажется, будешь помнить каждое слово всю жизнь. А потом и это, как, к счастью, и другое, постепенно бледнеет, как будто на прошлое ложится все менее прозрачная пелена, через которую все еще просвечивают факты и потихоньку бледнеют, выцветают краски, выцветают и эмоции. Как прекрасно, что эмоции могут выцветать! Как великолепно, что прячутся в сундуки истории великие и малые трагедии! И пусть с ними даже уйдут и прошлые радости. Это - цена! Я готова ее платить, хотя есть у большинства людей своего рода защита - берегут они память о радостях. И поэтому - "что прошло, то будет мило".

   Лиц, претендующих на возможности видеть прошлое, настоящее и будущее, очень немало. В мои задачи не входит ни их оценка, ни сравнение, ни отделение "чистых" от "нечистых", истинных пророков от шарлатанов. Мне важно было повидаться с человеком, чьи особые свойства действительно прошли проверку и числом и временем, - мне неважно, сколько их, похожих или даже таких же. Пусть один, пусть тысяча. Мне важно было убедиться самой: да, такое бывает. И далеко не всё можно отвергнуть, как добытое "штатом осведомителей". Кстати, при штате осведомителей, вряд ли имеющемся, куда деть найденных в болотах, в чаще лесов коров и телят - по точному указанию Ванги: "Как странно - корова, а говорит, где она!"

   Ванга в конце разговора очень звала приехать еще. Да я бы и съездила, но цель-то уже была достигнута. Человек с особым видением, ясновидением - кстати, при слепоте физической - существует, он имеет имя, адрес, его можно описать, потрогать, он живет среди нас - Ванга. Мне важно было лично убедиться, что такого рода феномен - видение событий прошлого, настоящего, отдаленного территориально за пределы возможностей сенсорной сферы, и тем более событий будущего - может существовать. Я не могу не верить тому, что слышала и видела сама. Ученый не имеет права отвергать факты (если он ученый!) только потому, что они не вписываются в догму, мировоззрение."

 

 

И еще очень много интересных фактов об устройстве нашего мозга, о детекторе ошибок,  психофизиологии творчества, Институте мозга человека, в общем я очень довольна книгой.